Попов И.В. Старообрядцы. Посёлок на берегу Белого моря // Чело: Альманах Новгородского гос. ун-та им. Ярослава Мудрого.- 2002.- №2(24).- С.23-25.
- Какая же это неслыханная вера
и что это за неведомый раскольничий толк?
- Вера-то у них одна с нами, да согласие не одно.
С.Максимов
Поморский берег
На западном, Поморском, берегу Белого моря в распадке прилепился к серым гранитным скалам рыболовецкий посёлок Гридино, что в Кемском районе Карелии.
Исторически сложились названия побережий Белого моря. Западный берег называют Поморским, или Карельским (Кемским), северо-западный именуют Терским берегом, там жили терфинны - саамы, лопь лешая по-русски. Онежскую губу обрамляет Онежский берег, Двинская губа с запада омывает Летний берег, а с востока - Зимний. Иногда побережье Мезенской губы называют Мезенским берегом, а территорию к полуострову Канин - Канинским берегом и, далее, Тиманским. Интерес представляет происхождение названия Мурманского побережья. Вот что пишет об этом С.В.Максимов: “Горы эти, уже окончательно пустынные, с незначительными проблесками жизни, обступили океан, образовавши таким образом сплошную стену на 300 верст протяжения (от Святого Носа до Кольской губы), называемую издревле Н о р м а н н с к и м берегом, превратившимся на языке туземцев в М у р м а н с к и й, Мурман”.
Поморский (западный) и Терский (северо-западный) берег Белого моря с Кемью, Гридино, Калгалакшей - это легендарная страна Биармия из норвежских саг, куда совершали походы викинги в IX-X веках.
Неоднократно, в качестве районного хирурга, я вылетал сюда на вертолете к тяжелым больным. Зимой, с высоты, Белое море было действительно белым - сквозь толщу воды сверкал придонный лёд. Попасть в Гридино сушей практически невозможно. Зимой - многометровые снежные заносы, летом - многокилометровые болота. И хотя есть через болота дороги с настеленными из брёвен гатями, добираться на машине решится не каждый. Только однажды - на плановый медосмотр - мы ехали в Гридино на машине, а половину пути плыли на катере. Время рассчитывали таким образом, чтобы в отлив подъехать как можно ближе к катеру, добраться до него на лодке, а затем в прилив плыть дальше. Это было в июне, когда полуночное солнце вызолотило в море яркую дорожку, по которой мы шли на рыболовецком катере, и золотые брызги рассыпались вдоль бортов нашего судна. После полуночи огромное солнце присело на воду, дорожка стала багрово-красной, кровавой, и такими же прозрачно-красными стали брызги. Мы еще находились под впечатлением путешествия через болота - трижды на нашем пути встречались нам заброшенные развалившиеся лагеря: поваленные столбы с колючей проволокой, остатки бараков с провалившимися крышами, проросшими кривыми берёзами, печные трубы. Сюда из Кеми шагали осуждённые по болоту, по бездорожью, пешком. Сколько горя, слёз, мучений и крови скрывают кемские болота!
Живут в посёлке рыбаки, потомки старообрядцев, почти все - родственники. Население представлено всего четырьмя фамилиями. Удивительно, что и детишкам дают “древлие” имена: бегают по улицам Изоты, Северьяны, Мартыны, Мелетины и Глафиры.
Старообрядчество возникло в результате раскола Русской Православной Церкви в середине XVII века, когда часть наиболее ортодоксально настроенных ревнителей “древлего благочестия” отказалась признавать реформы Никона, седьмого патриарха Московского и всея Руси. Старообрядцы подвергались жестоким репрессиям со стороны правительства, это вынуждало их бежать в отдаленные уголки России.
Существует ещё один - медицинский аспект бытия уединённой малой популяции, какой является население подобных посёлков “на краю земли”. Это проблема инбридинга - близкородственных браков. В таких браках во много раз увеличивается вероятность проявления в потомстве наследственных болезней, поскольку мать и отец состоят в той или иной степени родства и могут нести в своих генах один и тот же нездоровый наследственный признак, который проявится в потомстве. Не случайно родственные браки запрещались Ветхим Заветом, Православная Церковь в 54 Правиле VI Вселенского Собора называет близкородственные браки “беззаконным супружеством”, а в 87 Правиле Василий Великий (†379) желает “чтобы беззаконие сие не поселилось в нашей области”.
Проводя плановый медицинский осмотр детей и подростков Кемского района, я нашёл, что в группах детей поморских посёлков неблагоприятные признаки встречаются примерно у 93% детей, тогда как в городской популяции - только у 11%. А если учесть склонность живущих здесь к алкоголю, то мои прогнозы на здоровое поколение и перспективы на радужное будущее весьма и весьма пессимистичны.
Местные жители издревле занимались рыболовством. Русских поселенцев привлекали богатые рыбные тони в море и реках. Самый доходный рыбный промысел был семужный, тресковый, а позднее устроился и сельдяной. В советское время в Гридино организовался рыболовецкий колхоз. Предки современных рыбаков зависели от Соловецкого монастыря, потому что в XV-XVII веках земли эти были монастырскими.
Я попытался выяснить, откуда возникло старообрядчество в этой земле: потому ли, что и Соловецкий монастырь не принял поначалу реформы патриарха Никона или ревнители “древлего благочестия” пришли сюда позже, скрываясь от гонений, однако ни в архивах, ни у местных старожилов сведений об этом я не нашёл. И всё же по виду захоронений на церковном гридинском погосте сложилось впечатление о том, что жили здесь гонимые старообрядцы федосеевского - более строгого, аскетического толка, а не даниловского - более либерального, близкого к официальной Церкви. Да и моя гридинская хозяйка подтвердила, что предки её пришли с Топозера - “столицы” федосеевцев.
Богословскую и обрядовую сторону поморской ветви раскольнического движения разработал Семен Денисов (†1741) вместе со своим братом Андреем (†1730). В своей “Истории о запоре и взятии Соловецкого монастыря” Семен Денисов писал, что из оставшихся в живых соловецких ревнителей старой веры большая часть разослана была по дальним местам беломорских прибрежьев.
Как шла колонизация Поморского берега? Как соотносились поселения русских и местных жителей - карелов? Заселение Поморского берега русскими проходило одновременно с освоением всего севера России. Славянские племена, как правило, заселяли морское побережье, занимались рыбным промыслом и охотой на морского зверя. Карелы же предпочитали жить в глуши болот, дальше от морского берега. Все письменные источники отмечают замечательное простосердечие, гостеприимство и хлебосольство карельских племен. Отношения русских и карелов всегда были гармоничными и взаимодополняющими. Так, карелы строили для русских ладьи, боты, занимались коммерцией и торговлей; в карельских кузницах готовились ружья, пищали, винтовки. На весь северный край славилась деревния Подужемье, что в 15 верстах от Кеми, умением прочно и красиво строить морские суда. Никогда и нигде русская колонизация Севера не шла огнем и мечом, как, например, на Американском континенте.
Посёлок разделён на две части речкой Гридинкой, прозрачной, холодной, несущейся с гор в море. Дома прилепились по ту и другую сторону распадка к отшлифованным ледником скалам и обкатанным серым валунам. Только серый и зелёный цвета здесь - серые суровые скалы, свинцово-серое море, оставляющее на камне тёмный след от прилива, серые, седые, солёные брёвна изб, изумрудная зелень леса и тёмная, влажная зелень огородов. Огород - гордость и тяжкий труд каждого жителя. Сначала на склоне горы строятся террасы, а затем хозяева носят торф из болота и собирают морские водоросли после отлива. Когда читаешь описание посёлка Гридино, сделанное 145 лет назад С.В.Максимовым, создаётся впечатление, что время замерло здесь, ничего не изменилось за полторы сотни лет: “Так же бедно глядит и эта деревушка, так же полна изба набралась народу, жаловавшегося на своё бездолье, как и во всех прежних селениях Поморья... Жаловались на медведя, который давит скот, который здесь так же верен своей привычке - зарывать остатки глубоко в землю, про запас, до другого раза. Рассказывали также, что ловят они и лесного зверя, преимущественно лисиц... Сельдей ловят неводами с Успеньева дня до льду, а живёт море - так и до Рождества тянут. Весной выходят на морского зверя, плавают за зверем туда, куда ветер потянет, и для этого запасаются печеным хлебом, калачами, крупой и рыбой на два и на три месяца”. До сих пор сохранилась здесь поморская пословица: с одной стороны море, с другой - горе, с третьей - мох, а с четвертой - ох!
В посёлке несколько мотоциклов и одна машина - старая “Волга”. Как и зачем она попала в Гридино, куда на ней ездить - для меня осталось загадкой. Если даже запрячь в неё лошадей, вряд ли удастся проехать по горам и болотам метров двести.
В северной стороне посёлка, на ровной, отшлифованной ледником вершине скалы, стоит деревянная церковь, сложенная из посеребрённых временем, законсервированных морской солью и солнцем брёвен. Разрушения в ней нанесены не человеком, а временем. Люди разрушали стоящие рядом колхозные мастерские, а храм Божий не трогали. Сохранился шатёр с лемеховым покрытием, маковка с крестом. Конечно, икон уже нет, как и стёкол в окнах. Церковь алтарём своим стоит к морю, на восток, поэтому церковный погост выходит к воде. Кладбище не производит унылого впечатления: вместо крестов - аккуратные столбики с навершиями- причелинами. Такие столбики называют голубцами, по письменным источникам, их ставили на могилах ещё в домонгольский период. В голубцах вырезались ниши, куда помещали медные литые или писаные иконы. Кресты искусно вырезаны на самих столбиках. Могильных холмиков тоже нет, их заменяют перевёрнутые деревянные колоды.
Не дошла сюда борьба с Церковью 1920-1930 годов. Однако практика свержения церковных крестов - изобретение не безбожного XX века. Разрушение староверческой часовни в 1836 году, до ослабления гонений на старообрядцев, описал Н.С.Лесков устами своего героя, православного священника,: “Зрелище было страшное, непристойное и поистине возмутительное...”
Вокруг Гридино и на островах ещё несколько десятков лет назад можно было увидеть остатки раскольничьих скитов-пустынек. На Великом острове жили старушки-раскольницы. На пути к Гридину лежал скит Ивановка, и рядом с Кемью скит Мягрига.
Марья Михеевна, хозяйка, у которой я остановился, вспоминает, что когда-то давно муж показывал ей “вавилоны” - спиралевидные древние каменные лабиринты, где, с её слов, в допотопное время устраивались языческие игрища.
Заминка произошла с чаем. Видимо, крепко сидел в голове Марьи Михеевны дедовский запрет “на чашку” - запрет угощать чужаков, не принадлежащих к “истинным хрестьянам”. Если и подавалось угощение чужаку, опоганенная посуда разбивалась, хоть и дорого стоило стекло в то время. Однако ж Марья Михеевна повздыхала-повздыхала, пошевелила губами, что-то расчислила в уме и чаем угостила. Собственно чай состоял из смородинового настоя со зверобоем, а к чаю были поданы пироги с селёдкой и зеленью. Когда наша беседа приняла уже доверительный характер, как бывает при общении русских людей, поведала Марья Михеевна, что матушка рассказывала ей: не пили они чаю с мирскими и из мирских чашек, только из своих; и старым крестом крестились, а службы по старым книгам справляли; табашниками не были, вином рта не оскверняли. И жили в достатке. После того, как изложила наша хозяйка сей символ веры, разговор пошел откровенный и интересный. Мне, как человеку мира компьютеров, космоса и высоких технологий, удивительно было понять, что старина - вот она, рядом; и бородатые поморские мужики-рыболовы, и бабы-богомолки в платочках - наши современники, не седая старина это, а близко, совсем рядом с нами стоят они на исторической ленте нашей цивилизации.
Прадед Марии Михеевны (мне думается, что это был прапрадед) был с товарищами унесен на льдине в море, чудом спасся и в честь этого установил поклонный крест на луде (маленьком скалистом острове недалеко от Гридино). Кстати, женщины, со слов моей хозяйки, тоже ходили в море на промысел, но это скорее исключение из правила.
Гридино славилось бочёнками-сельдянками, которые делались из тонких досок продолговатой формы. Такой бочёнок, ещё вполне крепкий, я увидел на огороде у Марьи Михеевны.
М ария Михеевна сообщила, что предки её пришли сюда из Топозера - Топозерского раскольничьего монастыря, где были там трудниками. С.В.Максимов в “Годе на Севере” рассказывает, что Топозерский скит особенно процветал в 30-х годах XIX века, процветал благодаря богатой московской федосеевщине - старообрядцев Преображенского кладбища, считавших Топозеро наиболее ценной жемчужиной в ожерелье северных скитов. Там скрывались и ревнители древлего благочестия, и беглые крестьяне, и монастырь принимал всех. К 30-м годам XIX века Топозеро как селение с развитой инфраструктурой, населением, хозяйствованием было сильнее самой Кеми. И вот такое многотысячное хозяйство, казалось бы, очень выгодное с точки зрения государственной политики мирной колонизации новых российских земель, было разрушено из-за разногласий с официальной Церковью. Топозерцы бежали и устраивались скитами в пустыни Иваньковой близ Гридино, в Мягриге около Кеми, на море, на луде Великой и в других местах.
Гридинские избы стоят на скалах, на крутых неровных уступах, и стоят прочно, красиво, мощными крепостями. Тяжелые бревенчатые избы не производят впечатления бестолковых развалюх. Дотошный немец удивился бы, откуда в простом мужике архитектурная грамотность и инженерный расчёт. Но мужик располагал простой русской смекалкой, и она помогала ему строить просто, изящно и на века. Однако сейчас всё пришло в упадок, и главная беда в этой разрухе - необузданное пьянство населения.
Есть ли у этого посёлка будущее? Не знаю.
)
Гридино - Белое Море
:
